Несчастный Данил
ув себе несчастный Данил. Где уже он не ходил, где не служил,- все, что не заработает, так как за водой и пойдет. Ничего у него нет. Вот и нанялся он к мужчине: «Посейте мне десятину пшеницы, то я вам и послужу год». Стал он служить, стала его пшеница сходить, постоянная хозяйский у стрелки идти, а его уже в колос; хозяйская в колос, а его уже и поспила.
- Ну,- говорит,- завтра пойду скошу, то это мне и будет. Когда это ночью набежавшая туча, как ударил град, выбило пшеницу. Пошел он и плачет:
- Пойду,- говорит,- еще где во втором месте наймусь. Приходит к второму хозяину:
- Возьмите меня,- говорит,- на год, я вам хотя вон за тот неважный жеребенка буду служить.
Стал он служить, стал тот жеребенок поправляться, такая из него путная лошадь вышла. «Это,- думает, - дослужу да и поеду». Когда это ночью набежали волки и разорвали жеребенка. Плачет он:
- Пойду еще где наймусь.
Приходит еще к мужчине, а у того мужчины и на могиле камень лежал, кто его знает, где он и взялся, может, его никто и не тронулся одвику.
- Наймусь я,- говорит,- к вам за этот камень.
Стал он служить, стал тот камень меняться, стали по нему разные цвета: один сторона красная, второй - серебряный, третий - золотой.
- Ну,- говорит,- камень уже никуда не денется.
Когда это завтра ему срок, а что-то пришло и взыскало тот камень. Плачет он, жалуется, что вот сколько служил, ничего ему бог не дает.
- Что же,- говорят,- как ты такой несчастный, иди ты к царю, как он нам всем отец, то он и тебе примет.
Послушал он, пошел к царю, царь и поместил его в дворню:
- Робы,- говорит,- что будет, посмотрю, какой ты несчастный.
Вот смотрит царь, что Данил не сделает, то лучше того не будет, да и говорит ему:
- Что же ты говоришь, то ты несчастный, а что не сделаешь, то лучшего не будет. Хочу я тебя наградить.
Взял насыпал три бочка: одну золота, другу угля, а третью песка и говорит:
- Как угадаешь, где золото, быть тебе царем, а как уголь - быть тебе кузнецом, а как песок, то и в самом деле ты несчастный; дам я тебе коня и оружие, и езжай ты из моего царства.
Вот ходил он, ходил, лапал, лапал...
- Вот,- говорит,- золото. Разбили - аж писок.
- Ну,- говорит царь,- в самом деле ты несчастный; езжай из моего царства, мне таких не надо.
Дал ему оружие казацкую, одежду, он и поехал
Едет он день, едет и второй - нет ни ему, ни коню есть. Едет третий день, видит - стог сена стоит.
- Это,- говорит,- хотя не мне, так коню будет.
Стал к стога подъезжает, он и занялся. Плачет Данил, только слышит, что-то кричит со стога:
- Спасай меня, так как сгорю.
- Как же я тебя,- говорит,- буду спасать, как я и сам не приступлюсь.
- А ты,- говорит,- подай свое оружие, я ухоплюся, а ты и витягнеш.
Подал он туда оружие и извлечение такую здоровенную гадюку. «Такое»,- думает.
А она ему и говорит:
- Когда ты меня извлечение, то видправ и домой.
- Как же я тебя отправлю?
- Бэры меня,- говорит,- на коня, и куда я буду главу клонить, туда вороти.
Вот клонит она главу, а он возвращает. Уезжали-ехали и приехали к такому двору, что и любо посмотреть. Слезла змея и говорит:
- Перестой же ты здесь, а я к тебе скоро выйду.
Сказала и полезла под ворота. Стоял он, стоял, ждал, ждал, плачет, а здесь и она выходит такой наряженной, красивой барыней, одчиняе ворота:
- Веды,- говорит,- коня и закусишь и спочинеш.
Пошли в двор, а посреди двора две кринички; набрала она с одной стаканчик воды, поставила, сипнула горсть овса.
- Стал,- говорит,- коня!
«Такое,- думает,- три дня мы не ели, не пили, а она, как на смех, горсть овса дала».
Пошли в горницю, она и ему кусочек булочки и стаканчик воды поставила.
- Что же мне здесь есть?
Когда глянул в окно - овес и вода цели, а конь уже наедается. Гризнув он булочки, хльобнув воды - уже наедается, а все целое.
- Что,- говорит,- наелся?
- Спасибо, уже.
- Ну, ложись же отдохни.
Встал он на второй день, она ему и говорит:
- Брось ты мне свое оружие, коня и одежду, а я тебе дам свою. Дает ему рубашку и оружие.
- Это,- говорит,- такое оружие, которое столько бы силы не было, как махнешь, которого не достанешь, то тот только в живых будет; а рубашка такая, что, как наденешь, ничто тебя не возьмет, и езжай ты к то кабака, там тебе объявят, что их царь вызвал богатыря, то как поедешь к нему и женишься; то женщине к семе ч правды не говори.
Вот простились, он и поехал. Приехал к кабаку, ему расспрашивают, кто и откуда. Как узнали, что из чужой земли, и говорят ему:
- Нашла на нашего царя чужая земля, не может царь сам одбитися, а вызывает богатыря, чтобы его царство одвоював, его дочь забрал и его к смерти догодував.
Показали ему, куда ехать, он и поехал. Приступил к царю:
- Так,- говорит,- и так, могу я эту чужую землю одбити, дайте мне только двух козакив, как что случится, чтобы звистили.
Выехал он с казаками в поле.
- Ложитесь,- говорит,- спите, а я постерегу. Только те поснули, бежит чужая земля.
- Обращай! - кричит.
- Нет,- говорит,- обращай ты!
Чужая земля как зачала снопами бросать, как зачала бросать, чисто тех казаков покрыла. Он тогда как махнет своим оружием, которых только не достал, то те и живые зосталися. Одбив, вот совету ему таки все, одгуляли свадьбы, сел он на царство, и живут себе.
А и чужая земля давай царевну подбивать:
- Что ты пошла за такого, что кто его знает и откуда он, а мы же все цари, ты взнай, чем он орудует, то мы его уничтожим, а тебя заберем.
Она и давай его выпытывать.
- Что же,- говорит,- вся сила моя вот в этих варежках
Она их из него сонного сняла да и оддала им.
Вот выезжает он на охоту, они перевстретили его, давай теми варежками махать, а он как махнул своей збооею, которых побил, а тех привел и в темницу посадив.
Она снова к нему:
- Где же ваша сила?
- Сила моя,- говорит,- в этих вот чоботях.
Она и сапоги сняла и оддала. Выехали они против него, он знову-таки которых побил, а которых забрал и в темницу посадил. И уже в третий раз признался:
- Сила моя,- говорит,- в этом оружии, и на мне рубашка такая, что меня ничто не возьмет.
Давай она его льстить:
- Вы бы,- говорит,- в купол сходили и смылись, мой батюшка всегда так робив.
Он и подался. Только что разделся, она и подменила ему оружие и рубашку, да и оддала тем. Выходит он из бани, здесь его взяли, посекли, порубили, составили у мешок, положили на коня и пустили. Вот конь ходился-ходил, блудил-блудил и вспомнил старый город, где жил. Прибился к своему двору, а там его сударыня увидела да и говорит:
- Е,- говорит,- что-то уже Данилови заподиялося.
Сейчас взяла его, перебрала, перечистила, сложила, с одного колодца набрала целебной воды, а со второго живительной покропила, он и ожив.
- А что,- говорит,- я же тебе говорила, не говори до семи лет женщине правды, не послухав.
Он уже стоит и молчит.
- Ну,- говорит,- отдохни, и я тебе еще что-то второе дам. На второй день дает ему она ремень и приказывает:
- Гляди, езжай к тому кабаку, где и впервые был, и как станешь утром умываться, проси кабатчика, чтобы он бил тебя этим ремнем, как сильнее, подовж спины. Как только ты воды плеснешь, то снова будешь у женщины, и теперь уже ей ничего не говори.
Вот поехал он к тому самому кабаку, переночевал, а как стал умываться, попросил:
- Как плесну я, хозяин, в первый раз воды, то бейте меня этим ремнем удлини спины столько силы.
Вот плеснул он, тот как учешет его по спине, он и перекинулся конем, и таким конем, который любо и глянуть. Хозяин такой рад, такой рад. «Вот,- думает,- одного привел, а вторым сам пруд». Сейчас на ярмарку, стал продавать, а царь и побачив.
- Продай,- говорит.- Что тебе дать?
- И давайте пять тисяч.
Царь вынул деньги, взял и оддав. Приходит в дворец, хвалится:
- Пойди, душенька, посмотри, какого коня купил. Пошла она, как глянула:
- Е,- говорит, - это моя погибель; надо его зарезать.
- Что ты, душенька, как можно?
- Нет, зарезай да и зариж.
Стали готовить ножи, топора, а девочка прибежала, обнимает коня да и говорит:
- Коню мой дорогой, коню хороший, какой ты прекрасный, и будут тебя резать.
А он к ней и гиготить:
- Ты,- говорит,- смотри, где первая капля крови упадет, и возьми ту каплю и закопай в саду.
Зарезали его, девочка сделала, как он приказывал, понесла в сад и закопала. И выросшая из той крови такая вишня: один письмо серебряное, второй золотой, третий еще который - все разные.
Пошел раз царь в сад, угледив ту вишню, любуе ее да и хвалится царицы:
- Взгляни, которая у нас в саду вишня хорошая, неизвестно, когда и выросшая.
И как глянула:
- Е,- говорит, - это моя погибель, надо ее срубить!
- Что ты, как можно, самая лучча в саду красота - и срубить. Все одно:
- Сруби!
Стали готовиться, а девочка прибежала и:
- Вишенка моя, вишенка, которая ты хорошая из коня уродилась, и будут тебя завтра рубить.
- А ты,- говорит,- смотри, где первая треска упадет, то возьми и пусти на воду.
Срубили высшую, девушка все сделала, как он говорил, пустила трисочку, и такой из нее селезень вылился, что любо и глянуть.
Вот пошел царь на охоту, увидел селезня, а он так сам к рукам и идет. Царь одежду из себя, в воду - и поплыл за ним. Тот дальше да и манит. Как одвив от берега, тогда как схватит, упал на березе, перекинулся мужчиной, надел свою одежду, а то Данилова и одежда была.
- А плыви,- говорит,- сюда!
Приток тот, он его убил здесь, пошел в палац.
- А где здесь то девушка? Показали ему.
- Ну,- говорит,- ты меня вторично на мир родила.
Да и стал с ней жить, а свою женщину к хвосту коню привязал и розметав.