Вовка, Лисица и Осел
овчик-братик и Лисичка-сестричка хитрили, пока хитрили, грешили, пока грешили, а дальше стали да и говорят:
- Довольно нам грешить! Надо покаяться. Ходим на прощу аж за море, лишь бы видмолити свои грехи.
Ходим, то и ходим. Собрались, идут. Шли, шли, аж надибали Осла, который пасся на пастбище.
- Здравствуй, Ослику-братцу! - промолвили к нему.
- Здорови были, люди божьи! - отвечает Осел.
Стали они, лассо поглядывают на Осла, а дальше Лисичка и скажет:
- А может бы, ты, Ослику-братцу, пошел с нами в дорогую?
- А куда же вас господь ведет?
На прощу в далекую заморскую страну.
- Что же, я готовь идти с вами.
- Хода, сынку, хода,- почтенно скажет Вовка, - с нами тебе безопасно будет, и разговор приятный по дороге.
Или долго они там шли, или коротко, довольно, что в наилучшем согласии пришли аж над море. Здесь сейчас Лисичка туда звинулася, нашла кораблик, прип'ятий к берегу, и позвала на своих. Занимали на кораблик, отвязали его и пустились плыть. Осел гребет, Вовка рулит, а Лисичка парусов следит. Все им так исправно идет, аж душа радуется.
Плывут они, плывут, ба уже Вовка и Лисичка здорово поголоднили. Ослу безразлично; в кораблике на дне была настлана листва и соломы, вот он и жует себе помалесеньку и гребет так, что аж пена брызгает.
- Слушайте, - говорит Лисичка.- Отее мы при божьей помощи среди моря, и кто его знает, придется ли нам доплыть к цели?
- Бог ласкав,- скажет Осел и гребет дальше.
- Так-то так, и я так думаю, - скажет Лисичка, пошатывая главой, - и что, когда мы очень прогнивили его, милосердного.
- А то чем? - вскрикнули в один голос Вовка и Осел.
- Забыли исповедаться, пока выплыли на море. Разве не знаете, который есть обычай у набожных людей?
- Ай, ай, ай! - вскрикнул Вовка. - Правда твоя, Лисичка! Грех большой! Ну-ка же придет буря и потопит нас, то что тогда будет? Не тилько телом, но и душой погибнем на возрасты вечные.
- Что же его делать? - спрашивает встревоженный Осел.
- Знаете что, - скажет Лисичка, - исповедуемся одни одним на голос и отбудем епитимью кождий за свои грехи, а чень бог нам отпустит. Ты, Волчье, исповедуйся мне, я буду тебе, а Осел нам обом.
. - Хорошо! - скажет Вовка. - Тяжелые мои грехи, Лисичка^-сестричка. Когда бывало ворвусь к загону для скота, то не режу одну Овцу или две, чтобы наесться, но замордую десять, двадцать из самой лютости.
- За такой грех, Братец^-братце-волчку-братцу, тебе нужно три дня постити и поклони бить. Да и мои грехи не более легкие. Когда бывало влезу к курника, то не душу одну курицу или две, чтобы наесться и детей покормить, но видушу десять, двадцать из самой злой воли.
- ОБ, за такой грех, Лисичка^-сестричка, тебе нужно четыре дня постити и поклони бить. А ты, Братец^-братце-ослику-братцу, чем бога обидел?
- Припоминаю себе, - сказал с сокрушенним сердцем Осел, - что раз мой хозяин запряжка меня к тележке и целый день возил мной тыквы, дины, морковь, огурцы и всякую ярину с огороду. Отоди-то из тележки упал один огурец, я склонился, поднял его и съел. Больше не могу себе припомнить ничего.
- Ой грешнику темный! - в один голос завили Вовка и Лисичка. - И сие же страшный грех! Разве же тебе позволено есть огурцы? Сие же ты главнейшую заповедь переступил. И за сие нет для тебя никакой епитимьи, разве смерть.
Посудил Осел, куда оно вещь идет, да и говорит:
- Га, когда смерть, то смерть. Пусть хотя своей смертью заслужу прощение свой грех. И одного тилько мне жаль. Вибираючися в дорогую, я закопал на поле под камнем большое сокровище, то жаль, чтобы он так и пропал. Когда бы вы, люди божьи, добыли его и раздали на святые церкви, на службы божьи и на милостыню за мою душу!
- Хорошо, Братец^-братце-ослику-братцу, хорошо, - сказал Вовка, - сделаем все, что говоришь, тилько расскажи нам, где лежит то сокровище и по чему познать его тайник?
- Он лежит недалеко того места, где вы меня встретили, а познать тайник по камню, которые им завалена нора. На том камне выдолбленный такой самисинький знак, как вот здесь у меня на левом копыте. Присмотрись ему хорошо, то сейчас пизнаеш.
Поднял Осел левую заднюю ногу, а Вовка наклонился, чтобы взглянуть, что там за знак на копыте. И в той волне Осел как не замахнет ногой, как не фрасне Вовки копытом в зубы, аж Вовка перекинулся и стремглав бабахнул в море. Там еще не успел прийти в себя, а уже было по ним.
А Лисичка, видя, что произошло с Вовкой, из большого испуга аж подскочила, и так несчастливо, что и самая упала в море и утопилась. А Осел плыл, плыл, пока не доплыл счастливо к берегу.